Гид по памятникам архитектуры, которые строили для любимых

Самый романтичный праздник отмечают 11 июня – День неукротимой страсти. Кого-то это чувство толкает на самые безрассудные поступки и нарушение общепринятых правил. А кого-то заставляет парить над землей и совершать подвиги. Страсть – это муза для поэтов, художников, композиторов, писателей и архитекторов. Она же побуждает состоятельных людей делать невероятные подарки возлюбленным. Например, шикарные дворцы, особняки и богадельни. Увидеть некоторые из них и сейчас можно в Москве.

Странноприимный дом

Род Шереметьевых был одним из самых знатных и богатых в царской России. В родовом поместье Кусково граф Пётр Борисович Шереметьев и его супруга Варвара Алексеевна Черкасская воплотили свою мечту и построили театр. Актёров на главные роли и роли второго плана граф самолично отбирал из своих крепостных, в числе которых оказалась и талантливая 6-летняя Паша из многодетной семьи крепостного кузнеца Шереметьевых. У девочки были необычайные вокальные данные, да и внешне она была очень мила.

Крепостных актёров труппы Шереметьева обучали лучшие мастера: балетному искусству – французские и итальянские балетмейстеры, пению – итальянцы, игре на музыкальных инструментах – немцы.

29 июня 1779 года 11-летняя Прасковья Ковалёва впервые вышла на сцену. В это время вернувшийся из Европы сын Петра Борисовича Шереметьева, граф Николай, впервые услышал её очаровательный голос и уже не смог его забыть никогда. В одном из своих писем он писал: «Если бы ангел сошёл с небес, если бы гром и молния ударили разом, я был бы менее поражён».

В 16 лет Прасковья заслуженно стала примой театра, покорив зрителей своим актёрским мастерством и вокальными данными, а в 19 лет к ней пришёл настоящий триумф славы со знаменитой ролью возлюбленной в опере «Самнитские браки», которая не сходила с театральной сцены на протяжении 12 лет. Спустя год Прасковья стала Жемчуговой – граф Шереметьев решил сделать имена своих актёров более благозвучными.

Слава о крепостном театре Шереметьевых гремела по всей России и даже далеко за её пределами. На спектаклях, где в главной роли играла Прасковья Жемчугова, побывал высший свет России и Европы, в том числе император Павел I и императрица Екатерина II, польский король Станислав II, шведский король Густав III и многие другие знатные особы.

Прасковья Ковалёва-Жемчугова по образованию и манерам ничем не уступала самым знатным дамам России. Она была обучена музыкальной грамоте, хорошо играла на арфе, владела иностранными языками. Прасковья легко могла стать хорошей парой для графа Николая Шереметьева, если бы только не клеймо крепостной. Наблюдая за развитием театральной карьеры молодой крепостной актрисы, всячески помогая ей и поддерживая, граф сам не заметил, как влюбился.

По всем законам того времени их брак был просто невозможен. Но Николай Шереметьев, несмотря ни на что, любил Прасковью, заботился о ней, был её ангелом-хранителем на театральном небосклоне.

В 1788 году умер отец Николая, Пётр Борисович Шереметьев. Потрясённый событием молодой граф забросил все отцовские дела и пустился во все тяжкие. И только Прасковья смогла вернуть его к прежней жизни и не дала погибнуть театру. Граф стал делиться с ней своими мыслями и тайнами, а она знала, что рано или поздно ему придётся жениться на девушке с дворянским происхождением.

И всё же Николай Шереметьев сделал свой выбор и принял решение жениться на Прасковье Жемчуговой. В 1797 году император пожаловал графу Шереметьеву почётное звание обергоф-маршала. Это событие потребовало отъезда в Петербург, куда граф забрал лучших актёров своей труппы. Переезд в столицу с сырым климатом неблагоприятно повлиял на здоровье Прасковьи Жемчуговой (обострился наследственный туберкулёз), в результате чего она потеряла голос. В связи с этим Николай Шереметьев окончательно распустил свой театр, назначив актрисам, по просьбе Прасковьи, приданое.

Прежде чем вступить в брак, граф хотел просить разрешения на него у императора, который был его другом детства, но опасаясь отказа, передумал. Однако он решился на обман. Граф подделал документы, свидетельствующие о знатном происхождении Прасковьи из польского дворянского рода Ковалевских. Из них следовало, что один из её предков XVII века попал к русским в плен и стал крепостным. Затем граф дал вольную ей и всей её семье.

После этого митрополит Платон благословил брак графа Николая Шереметьева с Прасковьей Жемчуговой, и они обвенчались в ноябре 1801 года в храме Симеона Столпника в Москве. В феврале 1803 года Прасковья Жемчугова подарила мужу сына, которого назвала в честь своего любимого святого Дмитрия Ростовского, и в это самое время было объявлено об их браке с Николаем Шереметьевым. Несмотря на признание брака императором Александром I, родственники графа и высшее общество так и не признали его.

Всего 20 дней материнства было отведено судьбой графине Шереметьевой. 23 февраля 1803 года Прасковьи Жемчуговой-Шереметьевой не стало. Она умерла после родовых осложнений и внезапно обострившегося туберкулёза.

Свою супругу граф Николай Шереметьев пережил всего на шесть лет, которые он посвятил воспитанию сына и исполнению предсмертного завещания жены – помогать бедным людям.

– Я питал к ней чувствования самые нежные, самые страстные. Долгое время наблюдал свойства и качества ея и нашёл украшенный добродетелью разум, искренность и человеколюбие, постоянство и верность, нашёл в ней привязанность ко святой вере и усерднейшее богопочитание. Сии качества пленили меня больше, нежели красота ея, ибо они сильнее всех прелестей и чрезвычайно редки, – писал граф Н.П. Шереметев в «завещательном письме» своему малолетнему сыну и наследнику Дмитрию.

Ещё до смерти супруги Николай начал строить как дань любви странноприимный дом для нуждающихся. В наше время он известен как Научно-исследовательский институт скорой помощи имени Н.В. Склифосовского.

Первоначально здание возводилось по проекту московского архитектора Елизвоя Назарова (1747 – 1822), ученика Василия Баженова. Он спланировал ансамбль по образцу городской барской усадьбы XVIII века. Кроме главного полуциркульного здания в два с половиной этажа, в него входили ещё два флигеля для прислуги и сотрудников, а также дом главного смотрителя, управлявшего всей деятельностью учреждения, и дом для главного доктора, руководившего больницей.

Земельные владения Шереметева, на которых расположилась усадьба, составляли обширный участок, известный в то время как «черкасские огороды». Он тянулся от Сухаревской площади до Грохольского переулка, что позволило не только построить ансамбль из пяти каменных зданий, но и разбить сад для прогулок больных и аптекарский огород.

После кончины супруги он привлекает к строительству выдающего итальянского архитектора Джакомо Кваренги. Поклонник таланта Ковалёвой-Жемчуговой, провожавший её в последний путь в Александро-Невской лавре, Кваренги значительно изменил первоначальный проект Назарова и сумел превратить утилитарное здание в настоящий дворец милосердия. Он придал странноприимному дому большую монументальность и величие и в то же время сделал его более удобным для практического использования.

В центральной части главного фасада Кваренги спроектировал полукруглую ротонду из колонн дорического ордера, что придало особую пластическую экспрессивность зданию. На специальных фасадных опорах – стилобатах установлены металлические светильники, в полукруглых нишах – скульптуры четырёх евангелистов работы скульптора Фонтини. Скульптура была размещена и на парапете кровли, но до наших дней она, как и статуя Милосердия в полукруглой ротонде, к сожалению, не сохранилась.

Кваренги перестроил и домовую церковь Живоначальной Троицы, к ней пристроили обходную галерею, позволившую соединить два крыла дома с больницей и богадельней. Внутренняя отделка церкви становится более пышной, в ней используется декоративная роспись, искусственный мрамор, кессонированные своды с ажурной лепниной, иное, чем в проекте Назарова, оформление иконостаса. В воплощении замыслов архитектора принимали участие известные в то время в Москве живописцы, скульпторы, декораторы, а также крепостные мастера Шереметевых.

Величественные горельефы «Избиение младенцев» и «Воскрешение Лазаря» работы известного московского скульптора Гавриила Замараева стали подлинным украшением храма. Он же исполнил в рельефе четыре аллегорические фигуры – Любви, Изобилия, Правосудия и Милосердия, помещённые в круглых медальонах в столовом зале Странноприимного дома. Заведение открыли в 1810 году, год спустя после смерти самого графа.

Туда принимали нищих и больных людей, оказывали им помощь. Многое пережил этот удивительный дворец – войны и революции, страшные эпидемии. Он горел во время войны 1812 года, был несколько раз серьёзно разрушен, но возрождался из пепла, чтобы вновь выполнять свою миссию. По историческим свидетельствам, церковь Живоначальной Троицы была закрыта в 1922 году.

Графа Николая Шереметьева похоронили рядом с женой в простом гробу без всяких почестей, подобаемых его чину, а всё его состояние, по воле покойного, раздали бедным. В завещании благородного графа Николая Шереметьева написано: «В жизни у меня было всё. Слава, богатство, роскошь. Но ни в чём этом не нашёл я упокоения. Помни же, что жизнь быстротечна, и лишь благие дела сможем мы взять с собой за двери гроба».

Дом Перовских

Особняк на Новой Басманной в Москве в стиле ампир, украшенный пилястрами, с цокольным этажом и высоким мезонином, построен в 1819 году. Есть в особняке одна скрытая от глаз наблюдателя особенность: он построен из дерева, но благодаря штукатурке выглядит так, словно его стены каменные. Лепной декор фасадов усиливает это ощущение: их украшают венки, ленты и медальоны с изображениями человеческих лиц, дополненные растительным орнаментом и лепными факелами. Первый этаж здания со временем слегка просел и превратился в полуподвал с небольшими окнами, уровень второго этажа и мезонин украшены пилястровым портиком.

Этот особняк стоит на месте сгоревшего здания середины XVIII века. А принадлежал сгоревший дом государственному деятелю Николаю Мордвинову, боевому генералу, члену Верховного уголовного суда, отказавшемуся подписать смертный приговор декабристам. В его доме на Новой Басманной некоторое время жил историк Николай Карамзин. Однако в пожаре 1812 года усадьба Мордвиновых выгорела, сохранился лишь каменный фундамент.

Именно на этом фундаменте построили нынешний особняк. Построили его не просто так. Граф Алексей Кириллович Разумовский возводил этот дом для своей возлюбленной – Марии Соболевской.

Алексей Кириллович Разумовской был одним из самых образованных людей своего времени. В 1810 году он стал министром просвещения и вместе с Михаилом Сперанским участвовал в создании Царскосельского лицея. Разумовский был среди тех, кто принимал знаменитый экзамен у юного Александра Пушкина.

Разумовский был женат на графине Варваре Петровне Шереметьевой. Брак был заключён родителями молодых. За Варвару Петровну давали большое приданное. Любви и привязанности между супругами не было и не возникло за годы совместной жизни. Вместе они прожили нелёгкие 10 лет и остальное время жили раздельно. Гордыня и раздражительный нрав Разумовского привели к тому, что он изгнал из дома свою супругу Варвару Петровну, кроткую и безответную женщину, когда она надоела ему своей «простотой». Всю оставшуюся жизнь графиня жила отдельно и одиноко в своём московском доме на Маросейке, куда к ней приезжали её дети – Пётр, Кирилл, Варвара и Екатерина.

А граф был страстно влюблён в дочь своего берейтора, мещанку Марию Соболевскую, от которой у него было 10 внебрачных детей, получивших дворянство и фамилию Перовских по названию поместья Перово. Для своей «тайной» возлюбленной Разумовский и построил дом на Новой Басманной, в котором частенько подолгу жил и сам.

Любопытно, но судьбы сыновей от нелюбимой Шереметьевой сложились плачевно, один стал игроманом, другой и вовсе попал в лечебницу для душевнобольных, тогда как рождённые в любви дети Перовские стали достойными людьми. Всем своим побочным отпрыскам граф дал образование, состояние и устроил их судьбу.

Лев Алексеевич был военным, занимал пост министра внутренних дел и уделов, Василий Алексеевич исполнял обязанности генерал-губернатора в Самаре и Оренбурге (именно он был прототипом Пьера Безухова в «Войне и Мире»). Алексея Перовского потомки знают как литератора, который писал под псевдонимом Антония Погорельского, автора знаменитой сказки «Чёрная курица, или подземные жители». Дочь Анна стала матерью писателя Алексея Константиновича Толстого. Однако из этой же семьи была и террористка Софья Перовская, участвовавшая в убийстве Александра II.

В марте 1822 года Разумовский почувствовал себя нездоровым, 26 марта слёг. Перед смертью он исповедался и приобщился Святых Тайн. А 5 апреля, на Светлую Седмицу, в 3 часа ночи Разумовский скончался.

– Я всегда ненавидела вас, – сказала у изголовья умирающего отца одна из законных дочерей Разумовского Марии Соболевской.

После смерти Разумовского 55-летняя Мария Соболевская стала законной женой генерала Денисьева. В середине 50-х годов XIX века в доме своих родственников жила Елена Денисьева, последняя трагическая любовь Фёдора Тютчева, муза его любовной лирики.

Дом Игумнова

Сказочный теремок в Москве на Большой Якиманке – один из самых красивых образцов неорусского стиля. Попасть в него не так просто, потому что в нём расположена резиденция посла Франции. А ещё про этот дом ходят невероятные слухи и легенды.

Принадлежал он купцу Николаю Васильевичу Игумнову, владельцу Большой Ярославской мануфактуры. Участок с домом был приобретён родителями Николая в 1851 году. В 1888 году, получив наследство после кончины отца, Игумнов решил построить на участке новый красивый дом. Строить его Игумнов пригласил городского архитектора Ярославля Николая Поздеева. Изначально предполагалось использовать стены старого двухэтажного дома, стоявшего на этом месте, но от этого варианта отказались и старые стены снесли. Это дало архитектору пространство для манёвров и он свой шанс не упустил.

Сложный силуэт, образованный крышами разных объёмов дома, напоминает древнерусские палаты. Фасады сочетают качественную кирпичную кладку, отделку натуральным светлым камнем и цветные изразцы. Рельефные многоцветные изразцы были особенностью ярославской архитектуры XVII в. Рисунки изразцов сделаны художником-керамистом Семёном Масленниковым. Кирпич привозили из Голландии. Окантовка окон выполнена из подмосковного белого камня. В 1893 Николай Поздеев умер от туберкулёза, и дом достраивал его брат Иван, тоже архитектор. Закончилось строительство в 1895 году.

По некоторым предположениям, Игумнов потратил на особняк около миллиона дореволюционных рублей, то есть почти миллиард рублей в пересчёте на современные деньги. Возведённое здание удачно вписалось в пейзаж, оно хорошо сочеталось со стоявшими на Якиманке особняками, построенными в стиле ампир, несмотря на то, что было немного выше и отличалось от них более роскошным и затейливым видом. Не менее шикарны были и внутренние интерьеры, по заказу хозяина их выполнили в стиле, сочетающем в себе русские традиции и классицизм, что было в те времена модно.

История этого особняка включает в себя ироничный парадокс: дом как из древнерусской сказки окружают одни из самых мрачных легенд в городе. Их появление можно объяснить тем, что московская элита не жаловала успешного Игумнова, считала его провинциалом-выскочкой и стремилась очернить его репутацию. Но даже это стоит воспринимать всего лишь как предположение, никаких точных сведений нет.

Одна из легенд гласит, что Игумнов оставил законную жену в Ярославле и жил в этом особняке со своей любовницей – молодой танцовщицей Варварой, для которой и строил этот дом. Однажды он застал её дома с другим мужчиной, убил и замуровал в стенах. А если верить особо кровожадным слухам, то замуровал живой.

Другая легенда гласит, что желая поразить московское общество своей роскошью, купец устроил у себя в особняке шикарный вечер с балом и для пущего «форсу» рассыпал по всему полу золотые монеты. Гостям приходилось ходить прямо по ним, а ведь на монетах был отчеканен лик Николая II. Неудивительно, что об этой выходке вскоре доложили царю, и это не понравилось ему. За чем и последовала ссылка. В 1901 Николай II выслал Игумнова в Абхазию, и в столицу хозяин особняка больше не вернулся.

После революции Игумнов добровольно передал дом органам советской власти. До 1925 года в здании располагался клуб фабрики «Гознак». В конце этого же года Сталин распорядился открыть в доме Игумнова первый в Советском Союзе институт переливания крови. После смерти первого директора института Александра Богданова в ходе неудачного эксперимента здание передали в распоряжение института мозга, там, по ещё одной легенде, в лаборатории исследовали мозг Ленина.

Только с 1938 года в здании появилось французское посольство. В 1979 году после переезда посольства в новое здание, построенное по соседству, особняк стал официальной резиденцией послов Франции.

Алена Мартынова